| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Психология боя
Макросоциальный фактор - это отношение к войне народа. Характер боевых действий военнослужащих во многом зависит от степени отношения к войне в сознании масс. Во-первых, благодаря работе механизмов психического заражения, внушения, подражания военнослужащие усваивают властвующие в обществе настроения, формируют соответствующие установки и мотивы боевого поведения. Еще в начале XX века военные психологи отметили, что никакой энтузиазм в армии невозможен, если его нет в обществе.
Во-вторых, боевая готовность военнослужащих в значительной мере определяется отношением народа к своей армии. Эта закономерность ярко почувствовалась, например, во время войны США в Вьетнаме. И, наконец, солдатам передается эмоциональное отношение народа к противнику, что существенно влияет на активность их боевых действий. Как правило, в сражениях чаще всего побеждает та армия, военнослужащие которой видят в противнике ненавистного врага.
Сплоченность воинского подразделения является микросоциальным фактором, который определяет поведение военнослужащих в бою. Анализ боевых действий советских войск в Афганистане, войн Израиля на Ближнем Востоке, англо-аргентинского вооруженного конфликта свидетельствует, что отделения, экипажи, расчеты, которые состоят из знакомых друг с другом военнослужащих (земляков, родственников, друзей) проявляют большую активность, инициативу, стойкость. Изучив эту закономерность, немецкий военный психолог Э. Динтер отмечает, что страх потерять доверие группы, оказаться в моральной изоляции, проявив себя трусом, действует очень сильно, позволяет осуществлять смелые поступки. Поэтому в последние десять - пятнадцать лет в армиях ведущих государств мира большое внимание уделяют созданию в воинских подразделениях "системы товарищеской поддержки", когда члены экипажей (расчетов, отделений) наблюдают за появлением у сослуживцев симптомов нервного напряжения и оказывают друг другу безотлагательную психологическую помощь. Считается, что уверенность в сослуживцах, в том, что они придут на помощь в нужный момент, является важным условием решительных и самоотверженных боевых действий каждого солдата.
Анализируя боевые действия английских войск на Фолклендских островах, известный журнал "Soldier" подчеркивал, что английский солдат идет в бой за своих товарищей. Он не задумывается о политике, стратегии, а заботится о своих сослуживцах. Учитывая эту закономерность, в США в начале 80-х годов было начато формирование так называемой полковой системы комплектования. Теперь новобранцы набираются из одного штата и проходят службу постоянно в одном подразделении. Сегодня таких частей насчитывается до 80%. Аналогичную практику используют в последнее время и в некоторых военных округах российской армии.
Доверие к своим командирам - еще один существенный микросоциальный фактор. Опыт применение вооруженных сил СССР (России), США, Израиля за последние 20 лет свидетельствует, что военнослужащие, чувствуя доверие и уважение к своему командиру, активно выполняют даже те его приказы, суть которых не полностью понимают или этически отвергают.
КСТАТИ. Российские исследователи отмечают, что практически все военнослужащие испытывают во время атаки сильный стресс. Стрессовое состояние достигает пика в тот момент, когда воин принимает решение подняться в атаку, покинуть укрытие. В этот период он нуждается в дополнительных побуждениях. И здесь большое значение имеют эмоционально и нравственно окрашенный призыв, боевой клич, пример сослуживцев, но и умение воина выполнить приемы экстренной волевой мобилизации, психической саморегуляции. Как свидетельствуют участники боевых действий, момент выхода из укрытия и вступления в бой многократно проигрывается в сознании, что обусловливает его существенное сужение и сосредоточение на одном-двух объектах боевой обстановки. Изучая состояние воина в момент атаки русские военные психологи Вольф К.М., Полянский Н.В., Шумков Г.Е. установили, что она совершается в особом нервном состоянии, которое можно назвать «шоком». Вместе с тем, шок – это не полная выключенность сознания, потеря чувствительности и заторможенности нервной системы, которая наблюдается при тяжелых ранениях и психических травмах, а некоторое чувство, похожее на опьянение, всецело поглощающее существо человека. Это чувство мимолетно. Военнослужащие участвуют в совместной боевой деятельности без четкого контроля сознания, автоматически и практически неуправляемы. Их ориентировка в обстановке боя может быть неадекватна, что вызовет усиление внутренних трудностей, рост числа ошибок в действиях. По мере приближение к противнику, кажущаяся опасность растет, влияние боя с течением времени увеличивается, воин все более превращается в субъекта групповых, массовых действий, постепенно снижается его сознательная деятельность, повышается внушаемость, человек «превращается в автомат». По оценкам Г.Е. Шумкова, когда на расстоянии примерно 200 шагов до противника бойцы бросаются бегом, у них развивается сила, которая движет вперед, преодолевая любые препятствия, они уже не отступят. Нравственная сила наступающих настолько велика, что противостоять наступающей лаве невозможно. После атаки, как правило, наступает сильная амнезия. Он отмечает, что «не встречал ни одного лица, который бы откровенно признаваясь, мог связно и последовательно рассказать о чем он думал, и что чувствовал во время сражения».
Эффективность боевых действий войск в значительной мере определяется выбором правильной стратегии и тактики действий.
Нередко "слабая сторона" в боевом противоборстве преследует прежде всего психологические цели, которые ведут к ослаблению враждебных сил. Преимущества ее в том, что она ставит войска противника в необычные для них условия, принуждает к выполнению несвойственных им функций, применению неосвоенных способов боевых действий. Противники советских и российских войск в Афганистане и Чечне, американских в Ираке и Афганистане часто использовали тактику действий боевых и диверсионных групп, что характеризуется выраженной психологической спецификой. Среди способов их действий преобладали засады, налеты, диверсии, поиски, рейды, то есть методы, характерные для войск специального назначения. По оценкам специалистов, такие способы вооруженной борьбы в локальном вооруженном конфликте имеют целый ряд существенных преимуществ по сравнению с традиционными. При этом, например, эффективность поражения огнем стрелкового оружия в налетах и засадах повышается в 4-7 раз, гранатометов и огнеметов - в 16-30 раз, мин и минно-взрывных заграждений - в 60-75 раз. Борьба с диверсионными подразделениями требует значительно больше сил и средств, чем ведение боевых действий с ровными по численности общевойсковыми подразделениями. Это объясняется тем, что действия таких групп не связаны с удержанием определенных объектов, рубежей, районов.
Способы боевых действий "сильной" стороны в локальном военном конфликте часто определяются целью - захватить и удерживать территорию, важные в военном отношении объекты.
Участники боевых действий в Афганистане, Чечне и других горячих точках отмечают, что в 49% случаев при выполнении конкретных заданий приходилось действовать не в составе штатных подразделений, а в составе специально создаваемых боевых, штурмовых и других специальных групп. Организационно-штатная структура полков и дивизий Сухопутных войск была перегружена боевой техникой, применить которую в полном объеме не позволяли специфические природно-географические условия. Боевые нормативы, закрепленные в соответствующих документах, не "работали". Тактика действий противника была рассчитана на истощение врага, деморализацию и дезорганизацию действий личного состава войск, которые им противостояли. Подвижные отряды боевиков наносили молниеносные удары по коммуникациям, тыловым частям, колоннам на марше, достигая в первую очередь психологического эффекта. Все это во многом лишало регулярные части армии, казалось бы, естественного преимущества в силе, что, в свою очередь, негативно отражалось на морально-психологическом состоянии военнослужащих. У некоторых из них складывалось искаженное представление о численности и боевых возможностях противника. Создавалось впечатление о его вездесущности и фантастическом тактическом мастерстве.
Изучение боевого опыта войск показывает, что неуверенность в собственных силах закономерно возрастает у военнослужащих также и из-за того, что их оружие, боевая техника и специальные средства часто оказываются малоэффективными в условиях локального военного конфликта. Многолетняя подготовка войск развитых государств к решительным боевым действиям против равного по силе противника привела к существенному отклонению параметров вооружений от тех значений, которые позволяют эффективно применять их в локальных конфликтах.
На примере боевых действий в Панаме, Могадишо (Сомали), Сараево (Босния и Герцеговина), Кабуле (Афганистан), Грозном (Чечня), Багдаде (Ирак) и т.п. можно допустить, что решающие сражения будущих военных конфликтов будут происходить в городах. Однако бой в городе имеет выраженные тактические и психологические особенности. Военнослужащие, действуя в колоннах, постоянно натыкаются на подбитую боевую технику, на труппы своих сослуживцев, боевиков и мирных жителей, наблюдают разрушения. В городских условиях регулярные силы теряют свое преимущество в численности, мобильности, огневой мощности и владении высокотехнологическим оружием. Здесь существенно возрастает роль как нетрадиционного (бутылки с горючей смесью, самодельные минно-взрывные устройства и тому подобное), так и морально устаревшего оружия (например, РПГ). Несоответствие боевой техники и вооружения характеру задач, которые решают войска, негативно влияет не только на эффективность их действий, но и на состояние морального духа.
Американские специалисты в 1980-е годы изучали зависимость поражений войск от уровня их потерь на материале 80 операций и битв Второй мировой войны, а также арабско-израильских войн. Они пришли к выводу, что войска терпят неудачи (прекращают активные боевые действия) при потере в среднем 60% своего состава (40% - в наступлении, 80% - в обороне).
Интенсивность боевых действий также является важным фактором поведения военнослужащих в бою. При высокой интенсивности они влияют на быструю усталость военнослужащих и на общий рост психотравматизации приблизительно в 1,2 раза сравнительно с действиями низкой интенсивности.
КСТАТИ. В американской армии еще со времён Первой мировой войны существовали подразделения «по лечению стрессов», когда в тылу создавались специальные зоны для реабилитации солдат, переживших кризисные состояния. Со временем методики лечения неврозов, возникающих в процессе боевой деятельности, постоянно совершенствовались. Изучив имеющийся опыт и основываясь на новейших разработках и выводах специалистов, руководство Пентагона в ходе планирования операции против Ирака приняло решение о включении в состав боевых частей специальных подразделений, состоящих из психиатров и психологов с тем, чтобы они могли своевременно реагировать на возможные кризисы в морально-психологическом состоянии военнослужащих и как можно быстрее возвращать их в строй. Организационно-штатная структура органов психологической помощи военнослужащим в составе американских войск в Ираке выглядела следующим образом. В состав командований 5 АК и 18 ВДК были включены так называемые «отделения по борьбе со стрессами». Помимо этого в каждой дивизии имелись по меньшей мере три штатных специалиста-профессионала: психиатр, психолог и его ассистент. Выявление военнослужащих, подвергшихся влиянию боевых стрессов, и оказание им первой психологической помощи возлагались непосредственно на командиров частей и подразделений. Как подтвердила динамика боевых действий, полностью исключить влияние сложной боевой обстановки на психику солдат и офицеров не удалось. Переносимые личным составом огромные физические и психологические нагрузки уже с начала операции существенно сказались на психическом состоянии многих военнослужащих. С самого начала боевых действий конвои сил антииракской коалиции подвергались атакам партизан Серьёзной проблемой, отрицательно повлиявшей на морально-психологическое состояние личного состава, стала также неприспособленность тыловых армейских подразделений к действиям в сложной и динамично меняющейся боевой обстановке. Быстрое продвижение соединений в глубь территории Ирака создало определенные проблемы: базы, снабжающие воюющие части и подразделения, иногда находились за сотни километров от линии фронта. Острая нехватка необходимого имущества негативно сказалась на самочувствии американских солдат. Косвенным подтверждением пристального внимания командования коалиционных сил к проблемам психологического здоровья военнослужащих и рекомендациям соответствующих служб могут послужить выводы некоторых экспертов, основанные на кратком анализе активной фазы боевых действий. Согласно официальным данным армейской пресс-службы в зоне конфликта, а также публикациям в некоторых СМИ, первые признаки «психологической усталости» войск коалиции появились уже на 5-8-ой день боевых действий, как и прогнозировали специалисты накануне операции.
Эколого-эргономичные факторы отображают специфику влияния внешних (природно-географических, погодно-климатических, технико-технологических) факторов и режима боевой деятельности (длительность, режим, частота столкновений с противником, эргономичность боевой техники, степень изолированности от основных сил и тому подобное) на психологическое состояние противоборствующих сторон. Знакомые условия и привычная деятельность, хорошо усвоенные способы боевого поведения позволяют военнослужащим действовать на поле боя с подавляющим использованием подсознания (автоматизмов, навыков, закрепленных в подсознании моделей), с минимальным привлечением сознания и эмоций. И, напротив, незнакомые обстоятельства и неусвоенные приемы боевой деятельности обусловливают необходимость постоянного включения сознания, возникновение негативных эмоциональных переживаний, что снижает эффективность действий военнослужащего.
Немецкий исследователь Э. Динтер выявил своеобразную закономерность, которая свидетельствует, что процесс адаптации к боевым действиям длится приблизительно 15-25 суток, к окончанию которых военнослужащий достигает пика морально-психологических возможностей. После 30-40 суток непрерывного нахождения в непосредственном столкновении с противником, по данным исследователя, наступает их быстрый спад, связанный с истощением духовных и физических сил. Исходя из этого, Э. Динтер считает, что нахождения военнослужащих на передовой не должно превышать 40 суток. А если после 45 суток непрерывного пребывания на поле боя военнослужащие не будут отправлены в тыл, то по своим психофизиологическим возможностям они становятся небоеспособными. По его мнению, у 98% военнослужащих, которые непрерывно принимают участие в боевых действиях на протяжении 35 суток, возникают те или иные психические расстройства. Признавая такую временную траекторию динамики психологических возможностей человека закономерной, военное руководство многих армий мира регулирует время пребывания военнослужащих непосредственно в зоне боевых действий.
СПРАВКА. Существуют различные подходы к пониманию сущности боевого стресса. Распространенным в среде специалистов является определение, что боевой стресс представляет собой совокупность субреактивных состояний, переживаемых военнослужащими в процессе адаптации к неблагоприятным для их жизнедеятельности и угрожающим их жизненно важным ценностям условиям (стрессорам) боевой обстановки. Интенсивность переживания военнослужащим боевого стресса зависит от взаимодействия двух основных факторов:
- силы и длительности воздействия на психику военнослужащего боевых стрессоров;
- особенностей реагирования военнослужащего на их воздействие.
Различные боевые стрессоры подразделяются на специфические и неспецифические для боевой обстановки. Первые обладают повышенным уровнем стрессогенности и включают:
- ситуации, угрожающие жизни и физической целостности военнослужащего;
- ранения, контузии, увечья и дозы облучения;
- гибель близких людей и сослуживцев;
- ужасающие картины смерти и человеческих мучений;
- случаи гибели сослуживцев, мирных граждан, ответственность за которые военнослужащий приписывает себе;
- события, в результате которых пострадали честь и достоинство военнослужащего.
Ко второй группе относятся стрессоры, присущие как боевой обстановке, так и другим видам стрессовых ситуаций:
- повышенный уровень перманентной потенциальной угрозы для жизни;
- длительное выполнение напряженной деятельности;
- длительная депривация основных биологических и социальных потребностей;
- резкие и неожиданные изменения условий службы и жизнедеятельности;
- тяжелые экологические условия жизнедеятельности;
- отсутствие контактов с близкими;
- невозможность изменить условия своего существования;
- интенсивные и длительные межличностные конфликты;
- повышенная ответственность за свои действия;
- возможность погибнуть, получить ранения или попасть в плен в бессмысленной, по мнению военнослужащего, войне.
Существенное влияние на боевую активность войск оказывает качество сна. Зависимость работоспособности личного состава от длительности сна исследовалась американскими специалистами. Например, если личному составу вообще не удается спать, то боеспособность сохраняется на протяжении трех дней. На четвертый день весь личный состав становится неготовым к выполнению боевых заданий. Если людям давать на сон 1,5 часа на сутки, 50% боеспособности военнослужащих сохранится на протяжении 6 дней. На седьмой день из строя выходит 50% личного состава. При сне 3 часа в сутки боеспособность 91% солдат и офицеров сохраняется более 9 дней.
Важным фактором является и эргономика. Например, боевая техника должна удовлетворять требованиям хотя бы минимального комфорта и гигиены. Исследуя зависимость человеческого фактора от эргономичных условий, специалисты отмечают, что пребывание военнослужащих в бронетехнике на протяжении длительного времени является причиной повышенной утомляемости, значительного замедления реакций, падения работоспособности. В случае нарушений в работе вентиляции и при создании в машине концентрации окиси углерода в 1,5 единицы на 1000 единиц воздуха, смерть экипажа наступает на протяжении 1 часа. При медленном поглощении воинами небольших доз этого газа у них появляются ощущения усталости, интеллектуальная пассивность, начинаются большие ошибки в определении дистанции, фиксируется замедленная реакция. Известны случаи, когда длительное пребывание в бронетехнике провоцировало развитие у личного состава агорафобии – навязчивого психоневроза, при котором человек чувствует страх перед открытым пространством.
Следует сказать и о необходимости оборудования БТРов кондиционерами. При неудовлетворительном микроклимате в боевой машине скорость ее вождения снижается на 19%, время на выполнение огневых задач возрастает на 35%, число промахов – на 40%, каждый день наступательной операции ведет к снижению боеспособности личного состава на 7-10%. Ограничение подвижности человека на протяжении 3 суток снижает его работоспособность на 30%. Вибрация техники может совпадать с частотами колебаний самых важных органов человека, что ведет к нарушению в их функционировании и негативно влияет на деятельность нервной системы.
Иллюстрируя проблему соответствия вооружения и военной техники задачам боевой деятельности, следует сказать, что танк на ночных городских улицах, по-видимому, - опаснейшее место в бою. В нем, как и в БМП, очень малый обзор. Если члены экипажа вне машины могут вести постоянное наблюдение на 360 градусов за боевыми событиями, видеть маневры своих товарищей, вести огонь из стрелкового оружия одновременно по многим ярусам, то в танке (БМП) военнослужащие лишены многих из подобных возможностей. При малейшем нарушении связи у экипажа может возникнуть ощущение своей изолированности от основных сил, что влечет за собой усиление беспокойства, тревоги, страха.
Есть здесь и более ощутимый психологический момент. Бронетехника в городских условиях и в горах очень уязвима. А восприятие военнослужащими большого числа подбитой бронетехники на путях движения порождает ощущение разочарования, неуверенности, беспокойства, а порой ведет и к переоценке возможностей противника.
К эргономичным аспектам боевых действий следует отнести и степень изолированности соединений, которые действуют на поле боя, и частей от основных сил. По данным американского психолога Р.У. Сторма, боевые возможности изолированного от своих войск подразделения можно считать наполовину потерянными уже через 48 часов из-за снижения морального духа военнослужащих.
Андрей РОМАНИШИН
подполковник, заместитель начальника кафедры морально-психологического обеспечения деятельности войск Академии Сухопутных войск имени гетмана Петра Сагайдачного
|
| Категория: Мои статьи | Добавил: service-safety (19.12.2010)
|
| Просмотров: 1083
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
|
